Рождественское утро началось с предпраздничной суеты, которая окутала и заполнила собой даже самые дальние уголки дома, включая северное крыло, в котором находилась спальня Панси. За ночь расторопные домовики успели украсить всё поместье волшебными гирляндами со скачущими огоньками-оленями, развесить по дому декоративные ветки омелы, украшенные крупными красными ягодами, и повесить по рождественскому венку на каждую дверь, а воздух и даже вся мягкая мебель в доме, пропиталась запахом имбирного печенья, которое пекли на кухне расторопные эльфы. В детстве Панси очень любила всю эту суету, приготовления, убранство и изысканные закуски, и конечно же больше всего часть с рождественскими подарками, однако за годы празднований сказочный налёт этого вечера сильно поистёрся, обнажая истинную суть события - очередной светский раут для реализации родительских чаяний и планов, во время которого дочери отводилась функция фарфоровой куклы - улыбаться, быть приветливой и услаждать взгляд, даже не думая вмешиваться в разговоры взрослых.
К тому времени, как начали съезжаться гости, Лоя Паркинсон успела в пух и прах раскритиковать все шесть бальных платьев дочери, купленные не далее, чем пару недель назад у Мадам Малкин, доводя этим Панси до состояния вулкана за секунду до извержения, делая вежливую улыбку на губах Панси больше похожей на звериный оскал. Зная о том, как важны для матери подобные рауты, Панси изо всех сил старалась изобразить энтузиазм и живой интерес, но с каждой минутой и очередными "О боже, какой кошмарный цвет!" и "Господи, Панси, где ты выискала это старьё!" задача всё больше и больше казалась невыполнимой. Когда наконец, мама нашла подходящее для дочери платье, Панси была готова надеть даже старую и потёртую наволочку, лишь бы только прекратить эту изощрённую пытку гардеробом.
Платье, выбранное матерью, сидело на теле как вторая кожа, очерчивая предательски все изгибы тела, а вырез на спине заставлял и вовсе чувствовать себя нагой под перекрёстным огнём изучающих взглядов. И единственным, заставившим сердце девушки заликовать, был восхищённый взгляд и мягкая улыбка отца, когда перед самым началом вечера, он зашёл в спальню дочери, подарить свой подарок.
Каллум всегда отличался хорошим вкусом, а потому в том, что подарок понравится Панси не было и сомнений, однако находившиеся в шкатулке гребень, серьги и ожерелье, выполненные умелыми гоблинскими мастерами из червленого серебра, жемчуга и изумрудов, на секунду сбили дыхание девушки, завороженно гладившей это великолепие кончиками пальцев. И на секунду, лишь на краткий миг, по лукавым искрам, затухшим на дне зрачков отца, Панси заподозрила, что они с мамой специально остановили свой выбор на изумрудно-зелёном, шёлковом платье для вечера, словно составляя идеальный "букет" для своей наследницы.
Гости всё прибывали, и уже начиналось казаться, что этот безумный поток не кончится никогда, а ноги уже гудели вовсю от столь непривычных для девушки высоких каблуков, делая улыбку на её губах вымученной, и когда последний из гостей наконец прибыл, рука уже ныла от пожатий и поцелуев, и лишь довольное, светящееся лицо матери было достойной компенсацией "Маргарите", подставлявшей своё королевское колено под поцелуи веренице висельников и утопленников. Паркинсон отнюдь не пребывала в неведении о роде занятий или пристрастий отцовских друзей, и потому подобное сравнение с булгаковской героией ей самой казалось весьма точным и уместным, разве что туфли, выбранные Лоей, были сделаны из тонкой кожи, а не металла, хоть и ощущались на ноге испанским сапогом.
Ближе к середине вечера, губы Панси кажется уже закаменели в вежливой улыбке, а ноги после минимум нескольких десятков танцев, занемели настолько, что девушка перестала чувствовать собственные пальцы. Сообщив матери, что она "отойдёт подышать свежим воздухом", Панси с облегчением выдохнула, оказываясь на балконе, чувствуя как прохладные снежинки опускаются на разгорячённую кожу, пропитывая её тело тишью и безмятежностью их зимнего парка, так приятно пахнущего снегом и пихтой, радовавшего взгляд фигурно выстриженными кустами и редкими, кованными фонарями, пятнами высвечивавшими декоративные фигурки в снегу. После всего шума, людности и веселья приёма, тишина балкона казалась почти нереальной, и потому Панси не сразу поняла, что она снова оказалась не одна, и только благодаря хорошей реакции, выработанной за годы квиддичных тренировок, наглая рука на её бедре тут же получила болезненный удар по пальцам и гневный взгляд почти чёрных от злости глаз, тотчас округлившийся от удивления, когда вместо очередного доморощенного донжуана, перед Панси оказалась МакДугал собственной персоной.
Панси видела, как сокурсница весь вечер расточала свои чары на Роджера Девиса, одного из недавних выпускников Хогвартса и ныне рядового чинушу министерства, и всерьёз подумывала, не намекнуть ли деликатно сокурснице, что по слухам, ходившим в министерстве, мистер Дейвис ещё со школьной скамьи играет за "другую команду". Однако после кратких раздумий вполне резонно решила, что это не её проблема и каждый волен развлекаться как его душе угодно. Себя же в качестве развлечения на вечер она не представляла категорически, и потому сразу же пресекла все попытки насмешливо вскидывая бровь.
- Прелестное платье, подчеркивает твои достоинства.
Паркинсон усмехнулась, нагло и бесцеремонно окидывая МакДугал изучающим взглядом, отмечая и кокетливый фасон платья, и стройные, длинные ноги, и занятный вырез, на часто вздымающейся груди. Девушка была вполне хороша собой и могла бы с лёгкостью заинтересовать любого из присутствующих магов, однако, по наблюдениям самой Панси, слишком легко распыляла своё внимание и иногда слишком откровенно кокетничала с мужчинами, начисто лишая себя той таинственности, что несли в себе чувственные черты лица и томный взгляд с поволокой.
- О, я смотрю ты закончила с оценкой.... достоинств Дэвиса, и принялась за оценку моих, МакДугал?
Самодовольная ухмылка появляется росчерком на алых губах слизеринки, а в глазах зажигается хорошо скрываемый интерес. Навряд ли Мораг случайно оказалась на этом балконе, и уж наверняка - она не просто так затеяла всю эту игру в случайный, однако для Панси оставались неясными мотивы девушки, разжигающие в любознательной душе искренний интерес.
Прощупывает почву? Развлекается? Выполняет задание на спор?
Паркинсон была невмеру подозрительна в силу своей натуры, и любое событие или явление, как правило, подвергала тщательному анализу, в особенности если оно напрямую касалось её.